(Д. Дрэгер. "Классическое будзюцу", изд-во ФАИР 

Глава 1

Боевые традиции Японии

Цивилизация зарождается, потому что ее рождение дает военное преимущество
Вальтер Бейджгот

Изменения, произошедшие за последние несколько десятилетий, оказались настолько сильными, что в результате наши знания о традионных институтах скорее обеднели, чем обогатились. Поэтому данная книга, не претендующая непосредственно на глубокое научное исследование, должна была быть написана для исправления сильно искаженного понимания слоя древней японской истории, который был системой - истинным институтом. Этот институт оказал заметное влияние и определил существенную часть японской культуры, поэтому данная книга должна быть интересна.

При том, что ни один из классов японского общества не может претендовать на монопольное обладание ямато дамаси, "японским духом", вряд ли найдется класс, пронизанный этим духом и ярко проявляющий его в большей степени, чем класс воинов. Исследование этих духовных проявлений и их причин поможет нам прийти к лучшему пониманию того, какой Япония была в прошлом, какая она сейчас и какой станет в будущем.

В этой книге рассматривается классический образ японского воина. Писатели, жившие в эпохи, следующие за эпохой расцвета классического воина, показывали в своем творчестве его идеализированный образ, подчеркивая такие черты, как верность, честь, храбрость, уверенность в своих силах, готовность к самопожертвованию, послушание и работа без расчета на получение награды. Чтобы убедиться в этом, можно обратиться к историческим архивам, которые полны иллюстрациями указанных прекрасных качеств - очевидно, было бы несправедливо предположить, что кодекс воинской этики был желаемым, выдаваемым за действительное. Тем не менее, встречались случаи, из-за которых этот кодекс нельзя считать универсальным. В этой книге я собираюсь показать как бы срез того времени, через который читатель может получить представление о классическом воине Японии, окрашенное эмоциями в значительно меньшей степени, чем в изданных ранее произведениях.

Поскольку эта книга не претендует на полноту и завершенность, подробные рассказы о военных действиях, отражающие военную историю, в нее не вошли, за исключением информации, важной для понимания японского воинского общества. Более того, здесь читатель не найдет сложных философских рассуждений, которые слишком часто используют для смягчения описания боевых подвигов. Основная цель этой книги - показать технический аспект формирования культуры классического воина - составляющие его реальных навыков владения оружием, его военных искусств, которые называют будзюцу - боевыми искусствами.

Как писал Белизарий - выдающийся генерал кавалерии римского императора Юстиниана "мир - это главный дар Бога, и с этим соглашаются все люди, у которых есть хоть немного здравого смысла". Но тем не менее путь истирического развития - это кровавый путь, и скорее всего если бы вдруг боевые действия стали невозможны или искусство их ведения было бы утрачено, то людям пришлось бы открывать его заново, чтобы сохранить свою жизнь и не допустить хаоса и деградации. Будем ли мы придерживаться мнения Жана-Жака Руссо, что война и цивилизация имеют общее происхождение, или согласимся с Фридрихом Ницше, что война "это серьезнейшее испытание для общества в целом", или предпочтем тезис Арнольда Тойнби что война действует как "цепь причин", способных разрушить любую цивилизацию - нельзя отрицать постоянную готовность человека к борьбе против своего брата - тоже человека.

На вопрос почему люди любят сражаться друг с другом пока не было дано однозначного четкого ответа. Люди были агрессивными существами и занимались уничтожением друг друга непрерывно с момента первого конфликта в древние доисторические времена. Неважно, будем ли мы считать сколонность к дракам свойством человеческой натуры или порождением цивилизации - очевидно, что человек не способен освободиться от военных действий как способа поведения. Похоже, что Плиний Старший был прав, когда писал, что "Только одно ужасное животное - человек - по своей природе способно полностью посвятить себя войне".

Некоторые считают, что человеческая агрессивность - это инстинкт, против которого бессильно сколь угодно высокое развитие культуры. Другие считают, что люди вступают в конфликт друг с другом под влиянием неблагоприятных условий своего окружения. В обоих случаях нельзя не согласиться с Томасом Гоббсом, считавшим, что "любые социальные отношения людей связаны с войной". Таким образом можно смело сказать достаточно неприятную вещь - что сражения отражают суть жизни и что зачатки боевых способностей заложены в каждом человеке и способны пробудиться в соответствующих условиях.

Во все века люди оказывались способны разрабатывать орудия и методы ведения войны. Нет ни одной самой примитивной человеческой расы, которой было бы неизвестно оружие. Оружие и методы ведения боя возникли раньше, чем появились нации, а вскоре после формирования наций военные действия стали использоваться как средство национальной политики: на этом уровне, однако, их оправдывали с точки зрения законности, укрепления власти или пользы для развития. Поэтому в результате нет ни одного современного государства, где не было бы боевых традиций, непосредственно связанных с самим существованием и развитием.

Боевые традиции заняли особо важное место в истории и культуре Японии. Старинные надгробья эпохи ханива отражают культуру воинов и боевой дух. Мифология Синто рассказывает о силовом объединении Японии кланом Императора. Во всех наиболее ранних из известных произведений литературы - относимые к восьмому веку "Кодзики" ("Летопись старинных событий"), "Нихон Сёки" ("Хроники Японии"), "Когусю" ("Летопись древней истории") и "Маньёси" ("Собрание миллиарда листьев") - рассказывается о древней воинской культуре. В "Маньёси" - сборнике стихов - мы находим характеристику масурао - бестрашного бойца: "Масурао но кьюоки соно на". Это означает, что честь воина должна поддерживаться его ответственным отношением к своим обязаностям, а храбрость - быть одним из проявлений верности.

Выражение чувств, характерных для этого раннего периода, быстро утратило свое значение для этического воспитания личности, оставшись преимущественно выражением неких идеалов. Это прослеживается в литературе периода Камакура (1185-1336): "Хоген Моногатари" ("История войны Хоген"), "Хейдзи Моногатари" ("История войны Хейдзи"), "Хейке Моногатари" ("История дома Тайра"), "Гемпей Сэйсюки" ("История взлета и падения Минамото и Тайра") и "Азума Кагами" ("Зеркало Земли Востока"). Любое подробное исследование ранней японской литературы, особенно перечисленных выше гунки моногатари - военных романов - обнаруживает важных факт: несмотря на тенденцию этой литературы к созданию положительного образа класса воинов, примеры проявления неверности, трусости, корыстолюбия и заботы о личных интересах преобладают над описанием положительных качеств, показывая насколько плохими были в действительности условия жизни воина.

Вряд ли человек, совсем незнакомый с воинской культурой Японии, сможет понять страну и ее народ. В то же время, вряд ли стоит приписывать японцам то, что антропологи называют "ритуальными боевыми действиями". Это выражение относится к образу действия тех, кто считает войну большим, чем неизбежное зло. Для таких людей мир означает общественный застой и путь к разрушению общества. Под ритуальными боевыми действиями понимаются регулярные войны, без которых нельзя обойтись. Обыкновенная война характеризуется совсем по-другому, и обычно считается скорее житейским, чем святым делом, в отличие от ритуальной войны. Однако, для признания ритуальной войны полноценным Институтом, должно быть прослежено ее историческое происхождение. Имеющаяся в нашем распоряжении информация о доисторической Японии не дает подтверждения предположений ни об исключительной воинственности первых поселенцев Японских островов, ни о широком масштабе войн, показывающем их ритуальный характер. Более того, психиатры-антропологи, в частности Морис Дейви, находят, что монголоидная раса обладает воинственностью в умеренной степени, намного меньшей, чем воинственность европеоидной и негроидной рас. Тем не менее нельзя отрицать, что у древних японцев были особые условия для развития воинского искусства. По всей видимости, они пришли к пониманию боевых действий вне контекста, в котором они воспринимаются большинством людей, причем метафизические аспекты и учения играли в этом понимании существенную роль. Даже уже в то время, когда японцы, потратив много сил и энергии, начали изготавливать стандартизированное оружие из стали, к 8-9 веку н.э., не существует (во всяком случае, не сохранилось) технических записей, свидетельствующих о систематической разработке методов подготовки воинов к ведению боевых действий. Только с формированием классического воина и его приходом к политической власти, в 12 веке, в Японии стало развиваться то, что можно было бы назвать признаками ритуальной войны.

Исследователи японской истории часто не понимают разницы между классическим воином и современным солдатом. Действительно, многие современные японцы верят в то, чему их учили - что боец их эпохи представляет собой непосредственное выражение древней боевой традиции. Такая неутешительная ситуация отражает взгляды тех, кто делает общие выводы на основе отдельных примеров, склонен к необоснованным обобщениям, и обладает лишь поверхностными знаниями о японской воинской культуре. По этой причине вторая цель данной книги - показать, что существует большая разница между классическим японском воином и его современным последователем - солдатом.

При том, что боевая история Японии охватывает примерно два тысячелетия, лишь небольшая часть этого времени соответствует периоду, когда классические воины представляли мощный Институт определенного стиля. После тщательного изучения японской истории становится ясным, насколько непродолжительным и неустойчивым был этот исторический период. Именно на основе этого очень небольшого промежутка времени историки и другие писатели создали представление об уникальном институте. Предположив, что все бойцы Японии составляли единую группу, объединяемую общими принципами и идеалами, легко не обратить внимания на тот факт, что на протяжение всей японской истории воины появлялись из разных слоев общества, приходили на военную службу по разным причинам, использовали разное оружие (и следовательно, разную боевую технику, стратегию и тактику боя), руководствовались разными этическими принципами, пользовались разными правами и привилегиями и занимали разное политическое положение. Это групповые различия, поэтому их нельзя упускать из виду. В интересах достоверности такие группы нельзя объединять в одну, делая широкие обобщения.

Слово буси исторически обозначает японского воина. Однако, не всех японских бойцов было бы правильно назвать буси. Этот термин правомернее всего использовать применительно к воинам-аристократам протофеодальной и феодальной Японии, жившим в 9 по 19 век. Но даже в этот промежуток времени существовали бойцы, не попадающие в категорию буси: солдаты, попавшие по призыву в армии Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси в 16 веке - это только два примера. Кроме того, воины-буси среднего и позднего периода Токугава (1603-1868), не имеющие боевых навыков, хотя и буси по праву рождения, не заслуживают этого звания ни по своим боевым, ни по своим этическим качествам.

Помимо этого в пределах группы буси имелись многочисленные уровни и звания, которые определялись социальным положением воина, его боевыми заслугами, а также его отношениями с сёгуном. Самураи представляли лишь один из этих уровней, причем никоим образом не высший. Изначально, во времена, предшествовавшие периоду Камакура, самураем называли слугу, того, кто прислуживал хозяину благородного происхождения. Даже когда это понятие стало более общим и стало подразумевать определенный тип воина - примерно в 14-м веке, значение "служения" в значительной степени сохранилось. С учетом этого ограничения будет ошибкой относить всех воинов к самураям или считать, что самураи как класс правили японской нацией - этого не было ни вообще, ни в периоды военного правительства.

Оказывается, что дать точное определение классического японского воина - непростая задача. Этот специфический институт не поддается простым и точным определениям. Тем не менее, поскольку эта книга специально посвящена характеристике классического воина, в аспектах оружия и боевых искусств, мы обязаны дать определение этого понятия. Проще всего сказать, что классический воин - это представитель того типа воинов, период расцвета которых соответствует военным порядкам бакуфу (военного правительства) Минамото Ёритомо, сформировавшегося в конце 12-го века в период Камакура. Это было первое правительство в истории Японии, которое почти полностью состояло из профессиональных воинов. После смерти Ёритомо в 1199 году, преимущество клана Минамото в военной области было утрачено, что было связано с социальными, экономическими и политическими изменениями в национальном масштабе.

Не в последнюю очередь по той причине, что требование личной верности, которого придерживался Ёритомо, было заменено верностью группы, классический воин увидел в своем положении при условии абсолютной непогрешимости новую возможность соединения власти в военной и гражданской области. Вскоре появился новый, совсем другой тип воина, который проявил себя худшими за всю историю Японии примерами предательства, обмана, анархизма, алчности и всеобщей коррупции. Тем не менее, мы не можем просто оторвать часть исторического календаря, чтобы использовать выбранный хронологический отрывок для поиска определения классического воина. Было бы крайне примитивным и ошибочным считать, что никто из бойцов, живших до или после рассматриваемого времени не попадал под определение классического воина. Классические воины эпохи Ёритомо обладали высокими моральными качествами, обладали наибольшими знаниями и дисциплиной по сравнению с другими японскими бойцами. Их выдающиеся подвиги при выполнении своего долга влияли на ход японской истории. При этом не удивительно, что этих сильных воинов начали рассматривать как традиционную модель воинской культуры и доблести, применимую и к Японским воинам более поздних эпох, при условии следования традиции несмотря на социальные и экономические препятствия. За исключением отдельных личностей воинов, выдающимся примером которых можно назвать героя 14-го века Кусуноки Масасигэ, и небольшого круга их последователей, в период с 13 по 17 век наблюдалась деградация классических воинов. Возможность их использования как реальной силы значительно уменьшилась за счет распространения бойцов низкого уровня. В условиях путаницы и неразберихи в государственной машине, сильно ослабленной внутренними и внешними факторами, бразды правления попали в руки тех, кто утопил классических воинов в крови, противопоставив им "всепроникающую силу" огнестрельного оружия. Произошел военный переворот. Военное правительство (бакуфу) Токугава (1603-1868), за исключением, возможно, первых лет правления, было военным только по названию. Более двух веков проводимой Токугава политики защиты от иностранного влияния было гибельным для классических воинов. Сочетание гражданских правителей и воинов, утерявших классические боевые традиции представило новую государственную машину, благодаря которой к концу 19-го века ставшие анахронизмами классический воин и его роль в обществе погрузились в забвение, подобно тому, как это произошло с итальянскими кондотьерами эпохи Возрождения. Классического воина быстро сменили имевшие гражданское происхождение солдаты наемной армии, в которой тип классического воина был исключительно редким. Тем не менее, мы должны понять, что классический воин, как класс, существовал и до и после эпохи Ёритомо, хотя и не обладал абсолютной властью в стране. Даже сейчас тип классического воина действительно еще существует.

Еще одна важная задача этой книги - показать небрежность тех, кто описывает все японские боевые системы в рамках одной классификации, называя их совокупность просто "боевыми искусствами". Читатели должны обратить внимание на полное отсутствие в этой книге упоминания о таких международно известных системах, как дзюдо, каратэдо, айкидо и кендо. Действительно, ни одной из этих так называемых "систем до" в этой книге нет места. Их исключение неслучайно. Существуют огромные различия между будзюцу, или боевыми искусствами, и будо, или боевыми путями. Будзюцу включает боевые системы, разработанные воинами и для воинов, имеющие целью развить как личные, так и общественные боевые качества. Будо включает системы, ориентированные на духовное развитие и не обязательно созданные воинами или для воинов, имеющие целью развитие и самосовершенствование личности. Поскольку таких систем не было в тот период, когда классический воин занимал ведущие позиции в реально существовавшем правящем социально-экономическом слое, системы будо выходят за рамки этой книги. Они будут рассмотрены в следующем томе. (Д. Дрэгер. "Классическое будо", изд-во ФАИР - здесь и далее примечания переводчика). Читатель должен понять принципиальную разницу между двумя категориями боевых систем, иначе он не сможет в достаточной мере понять те компоненты японской культуры, которые связаны с боевыми искусствами.

Какими бы средствами передачи информации мы не пользовались, очень сложно дать правильное представление о будзюцу классического воина, показать жизненную суть того, что он разработал и использовал в период своей максимальной боевой активности. Это обусловлено тем, что мы очень далеки от тех феодальных времен, и кроме того живем в условиях, имеющих мало общего или совсем других по сравнению с условиями жизни классического воина.

При том, что мы не можем говорить о недостатке информации о классическом воине, большинство такой информации, как письменной, так и устной, держится на искажении истории и подтасовке фактов. Кое-что из претендующего на "историю" было написано в мирное время деятелями, которые, не имея возможности использовать надежные источники информации, не могли делать правильные выводы. Военная история, а также, в меньшей степени, любое искусство, показывающее воинов, отличается повышенной недостоверностью. Часть военной истории, как и часть соответствующего искусства, создается для поддержания репутации, защиты от разглашения секретов или сокрытия проявлений слабости - всегда с предположением о будущей войне.

Для изучающих воинские культуры, особенно для исследователей истории буси, преувеличения при описании славных событий прошлого - обычное дело.

Пользуясь даже большим, чем обобщение, они очень вольно трактовали понятия воинской храбрости, верности, дисциплины и боевого опыта. Достоинства, проявленные на поле боя многими, приписывали отдельным людям в попытке создать образ национального героя.

Злобные критики воинской культуры изо всех сил стараются разрушить эти памятники славы. Они подбирают факты и свидетельства, показывающие буси как бесчувственных людей, которым доставляют радость страдания окружающих, или же как патологические символы варварства и жестокости. Столь же пагубно для правды о буси творчество тех деятелей, которые описывают буси исключительно с эстетической точки зрения, успешно отвлекая внимание читателей от всего, что нельзя назвать правильным или красивым.

Ни одна из указанных ограниченных позиций не справедлива. В условиях огромного числа потрясающе противоречивой информации от исследователя требуется в первую очередь сохранить интеллектуальную честность. Мы должны постараться увидеть буси такими, какими они были, а не делать из них то, что соответствует созданному по нашим представлениям образу. Буси был человеком, а не суперменом. Хотя буси несомненно обладали очень высокими воинскими качествами, у них тоже были и ошибки и заблуждения, как это свойственно всем людям, и это лишь частично компенсировалось сугё, строгой дисциплиной. Поэтому мы должны тщательно выбирать только такие источники информации, которые не очень сильно искажают действительность. В этой книге я привожу много фотографий. Таким способом я хочу дать читателю наглядное представление о классическом воине, возможность увидеть его образ достаточно ярко и глубоко.

Один из лучших источников информации для наших целей, при условии его критического использования, - это боевая рю. В английским языке (в русском тоже) нет слова, которое бы точно соответствовало этому понятию. Тем не менее, удобным и близким к истине будет считать, что рю соответствует боевой традиции. Действительно, рю - это целостная система, которая передается от одного ведущего мастера к другому по линии прямого или родственного наследования (сэй) или не по родственной связи (дай).

Чтобы полностью понять концепцию рю, читатель должен представить себе рю как личность, способную подавить реальные личности людей, в нее входящих. Рю "живет", "дышит", а также "действует" подобно живому существу, при этом полное проявление ее возможностей выходит за пределы возможностей человека. Основание рю всегда связывают с Божьим повелением (тенсин сё), которое передается основателю, сёсэй или сёдай. Поэтому, мистицизм и вера в сверхъестественное характерны для всех рю. Все основатели рю были не только получателями божественного благословения, но и выдающимися воинами и гениями в области боевых искусств, которые, после долгих интенсивных занятий, ощущали вспышку вдохновения, позволяющую сформулировать технические характеристики своей рю. Учения рю открываются только тем немногим, кто оказывается достоин великой жизненой мудрости, заключенной в этих учениях. А поскольку любая рю образуется с божьей помощью, и собственно рю и все, кто к ней относится находятся под покровительством божественной силы, которая проявляет себя через оракула-медиума в храме Синто.

Известно около девяти тысяч рю, но в список вошли не все. К сожалению, достоверных документов из или о дофеодальных рю (то есть о тех, которые существовали до 14-го века) не найдено, поэтому мы вынуждены основываться на материалах феодальной эры. Кроме того, далеко не каждая рю была связана с правительством - с императорским двором или с бакуфу - военно-административным правительством сёгуна, поэтому боевые возможности школ сложно оценивать. Еще ряд рю, основанных после окончания феодальной эры, не относятся к предмету нашего исследования и не рассматриваются здесь, поскольку в то время классические воины как реальная сила уже не существовали. Следует также сказать, что из феодальных рю я выбрал только те, которые, по моему мнению, в наибольшей степени сохранили технику, используемую в период их боевого расцвета. У каждой феодальной рю есть своя история, обычаи, верования, технические характеристики и реальные боевые приемы. Все собрано и хранится в письменном виде - в макимоно, рукописных свитках. Макимоно - это сокровище рю, и поскольку в них нашло отражение Божье благословение, благодаря которому зародилась рю, к ним относятся как к священным предметам и тщательно берегут. При том, что макимоно имеют огромное значение для любого исследования японской воинской культуры, содержание свитков заведомо не предназначено для использования вне рю. Поэтому такие свитки не могут быть использованы для общего исследования. Даже если предположить, что макимоно станут доступны, вряд ли их удастся расшифровать даже японским исследователям. Каждая рю использовала для описания своих ценных элементов свой кодовый язык, схемы и обозначения, которые могли быть понятны только тем, кто достаточно долгое время был учеником данной рю.

Современные технические эксперты - мастера систем, соответствующим феодальным рю, также могут быть ценным источником информации к боевому прошлому Японии. На этих мастерах лежит исключительно высокая ответственность - передать учения рю в неискаженном виде в условиях сильного давления со стороны современного общества, давления, направленного в сторону компромисных решений и отклонения от традиций. Познакомившись с повседневной жизнью этих современных хранителей культуры классического воина, мы приходим к пониманию того, что реальная сила классического воина была основана на простом чувстве патриотизма, жесткой дисциплине, скромной жизни и неизменному культивированию будзюцу.

Эти люди показывают, как тренировался и дрался классический воин. На основе их динамического исполнения различных элементов будзюцу, примеры которого показаны на фотографиях в этой книге, феодальные воины оживают и боевой опыт прошлого приоткрывается.

Нам несложно понять, что поединок для классического воина был не только проверкой силы, выносливости и боевых навыков, но, прежде всего, этической проблемой, при появлении которой следовало вести себя строго определенным образом. Из-за ограниченности своих обычаев, оружия и боевых искусств, классический воин не годился для завоевательных войн, но он был прекрасно приспособлен для поединков с подобными себе. На земле другой страны он бы столкнулся с бойцами, которые прошли другую подготовку в плане этики, обычаев, верований, методов боя, и которых совершенно не волновали японские правила ведения поединка. Такие воины скорее всего одержали бы победу над буси с их устоявшимися привычками, что и доказывается примерами из прошлого - неоднократными случаями поражения японцев на азиатском континенте. Поэтому, предназначением классического воина были поединки в пределах своей страны.

Ценный вторичный источник информации о традиционной воинской культуре составляют муся-э, отпечатки с деревянных гравюр, изображающих воинов. Из многих тысяч таких отпечатков я выбрал показательные изображения классических воинов, использующих свое привычное оружие. Это изображения дополняют в этой книге фотографии современных мастеров будзюцу. Для нашего исследования не важно, насколько эти изображения соответствуют эстетическим критериям с точки зрения знактоков искусства. Нам важна только уверенность, что авторы этих произведений обладали достаточными знаниями, чтобы не делать технических ошибок.

Представляя класс воинов как предмет своего творчества, художники создавали яркие картины, показывающие как тренировались и бились воины. Эти картины производят настолько сильное впечатление, что кажется, что воины феодальных времен ожили и снова показывают свои боевые навыки и возможности. Мы получаем представление о том, что для воина классических времен поединок был связан с разнообразными случаями, в которых боец проверялся значительно лучше, чем в любых других ситуациях. Глядя на эти изображения можно ярко представить себе воина, натягивающего тетиву лука или вынимающего меч из ножен. Действительно, у нас даже почти возникает ощущение, что это на нас направлен грозный взгляд и сверкающий клинок. Не нужно большой работы воображения, чтобы ощутить каким в действительности было событие, запечатленое на деревянной гравюре.

Сочетание этих изображений с фотографиями, показывающими тип классического воина через современных представителей боевых рю, придает современным бугей-ся (мастерам будзюцу) героический характер тех, кто изображен на деревянных гравюрах и кто обладал тем духом, который постарались показать художники 12-го века. Так с помощью фотоаппарата прошлое и настоящее соединяются и связываются воедино.